Мировые новости Новости России и Мира 
Выдающаяся гимнастка Оксана Чусовитина в интервью Денису Косинову рассказала, как нужно поменять нынешние правила, зачем проводить юниорские чемпионаты мира, и главное — зачем ей восьмая Олимпиада.
Четыре флага, две медали и семь Олимпиад
Оксана Чусовитина – совершенно уникальная в мировом спорте личность. Она – гимнастка. И у нее за плечами – семь (!!!) Олимпиад. И в 44 года Оксана продолжает карьеру. В сборную СССР она попала в 1990 году в возрасте 15 лет. Да не в какую-нибудь там молодежную, а в самую настоящую — взрослую. В 1991-м выиграла чемпионат мира, в 1992-м стала олимпийской чемпионкой в составе сборной СНГ, то есть в сущности — той же советской команды. Оксану звали в Россию, но она, родившись в Ташкенте, осталась в Узбекистане. Эту страну представляла еще много лет, в том числе на трех Олимпиадах. Но денег на гимнастику в республике практически не было, и Чусовитина начала выступать на клубных соревнованиях за команду из Кельна. Знала бы Оксана, что это спасет жизнь ее сыну.
Алишер родился в 1999-м, и в возрасте двух лет ему диагностировали рак. В Ташкенте мальчика вряд ли бы спасли, во всяком случае, через год после первой госпитализации никого из тех, кто лежал в одной палате с Алишером, в живых уже не было. Но именно в Кельне располагается одна из лучших в мире онкологических больниц. Немецкие друзья моментально переправили Оксану с сыном в Кельн, где два года мальчика вытаскивали с того света. Вытащили. Спасибо.
Эти два года закалили Чусовитину так, что ничто другое ее теперь в принципе не может напугать, смутить или остановить. Уже тогда, в 2003-м, она считалась возрастной гимнасткой, но заканчивать карьеру и не думала. Неоднократно Оксане предлагали принять немецкое спортивное гражданство, и перед Играми-2008 она согласилась. В Пекине, на своей пятой Олимпиаде, Чусовитина стала серебряным призером в опорном прыжке.И после всего этого вернулась в Ташкент. Родина, знаете ли. Некоторое время работала старшим тренером сборной Узбекистана. Играющий тренер в женской спортивной гимнастике – явление беспрецедентное. Вот только с игрой не очень получалось. К этому моменту Чусовитина сосредоточилась на опорном прыжке, тренируя остальные снаряды лишь для поддержания уровня многоборья. Но в 2012-м, выступая еще за Германию, заняла на Играх в Лондоне пятое место, а в Рио в 2016-м, вернувшись под флаг Узбекистана, стала седьмой. Подвела первая попытка — приземлилась в кувырок. А сразу же после финала сказала мне: «Буду готовиться к чемпионату мира».И вот она — по-прежнему действующая спортсменка. В техническом комитете женской спортивной гимнастики представляет спортсменов. Техком, в сущности, решает все: корректирует правила, устанавливает квоты и так далее. В техкоме собраны, мягко говоря, сильные женщины. Но к Оксане прислушиваются даже они. И уж конечно Чусовитина присутствовала на первом в истории юниорском чемпионате мира, прошедшем недавно в венгерском городе Дьер. И с интересом следила за спортсменками, которые все поголовно были младше ее сына. Упрекнете меня в том, что неделикатно обращать внимание на возраст женщины? Скажите это Оксане. Она посмеется…
— Главный вопрос: к Олимпиаде готовитесь?
— Конечно! Готовлю к чемпионату мира многоборье — думаю, это самый оптимальный вариант, чтобы попасть на Олимпиаду.— Что за прыжки вы будете отрабатывать к Играм? Все те же или другие?— Сейчас самое главное — приготовить к чемпионату мира свои прыжки — это «переворот 540» и «Цукахара два винта». Чтобы получить олимпийскую лицензию, надо делать их стабильно. А уже когда, дай бог, получу лицензию, буду дальше смотреть. «Два вперед» я продолжаю тренировать, ну и разучиваю сейчас прыжок, который уже исполняют некоторые гимнастки, но для меня это совсем новый прыжок.— Какой?
— Не буду говорить (улыбается). А вдруг он у меня не получится, и зачем тогда сейчас называть? Я его пробую, пытаюсь. Ну, посмотрим, что получится.— Извините за такой вопрос, но не снится ли вам первая попытка в финале в Рио?— Нет. Вообще не снится. И Рио я уже забыла. Жизнь движется, все забывается. И даже нет никакого осадка от того, что у меня не получилось. Я смотрю на вещи реально. Знала, что этот прыжок я начала тренировать очень поздно. Никогда в жизни не делала «два вперед» даже на ковре или еще где-то. Попробовала в финале, и нисколечко не жалею, что сделала именно его.— Сейчас какие у вас обязанности, помимо того, что вы спортсменка?
— У меня обязанности мамы и жены (смеется).— Это замечательно. А где вы тренируетесь? В Ташкенте, в Германии, еще где-то?— Тренируюсь сейчас, в основном, в Ташкенте. В этом году выезжаю редко. Убрала больше половины соревнований, потому что надо готовиться к чемпионату мира. Все-таки соревнования мешают мне подготовить все четыре снаряда. Поэтому больше сделала акцент на тренировках, чтобы подготовиться к многоборью.© РИА Новости / Алексей Филиппов / Перейти в фотобанкОксана Чусовитина
© РИА Новости / Алексей ФилипповПерейти в фотобанкОксана Чусовитина
«Всегда пытаюсь встать на сторону гимнастки, чтобы дети не страдали»
— Насколько обременительно то, что вы трудитесь в техкоме в качестве представителя спортсменок?
— Вообще не обременительно. Пропустила одно заседание, так как была на соревнованиях, но здесь мне идут навстречу. В Дьере у меня не было никаких соревнований, я заодно посмотрела и молодежь. Очень рада, что попала на юниорский чемпионат мира, посмотрела маленьких девочек, какое поколение подрастает.— Но ведь вы не просто так сидите на заседаниях техкома. Вы вроде бы борец за права атлетов. Бороться приходится по-настоящему?— Иногда — да. Приходится защищать. Когда возникают какие-то сомнения, они меня спрашивают, «считается или не считается». И я всегда пытаюсь встать на сторону гимнастки, чтобы дети не страдали. Я просто по себе знаю, как это жалко — потерять одну или две десятые ни на чем. На этих соревнованиях девочка, не помню из какой страны, делала вольные, и наступила на белую линию. Но она не вышла за ковер. А судья на линии подняла флажок. Я подошла и сказала, что эта девочка не выходила за ковер, была на линии. Они просмотрели повтор, убедились, что я права. Вот такие детали я замечаю и говорю судьям. Еще часто спортсменки присылают по почте какие-то вопросы. Я отсылаю в техком, уточняю, и уже потом отвечаю спортсменке. У многих гимнасток есть такие вопросы, на которые может ответить только техком. И когда девочка исполняет какой-то новый элемент, к моему мнению тоже прислушиваются. И я этому очень рада, потому что я по-прежнему действующая спортсменка, и могу сказать, какой элемент сделать легче, а какой тяжелее.
— С девочками дело такое – в 14-15 лет это один организм, а в 16-17 — уже другой. Из тех, кто выступал в Дьере, хоть кто-то впечатлил настолько, чтобы показаться вам способной выиграть медаль на Олимпиаде?
— Одна впечатлила. Но она не попадает на Игры по году рождения. Виктория Листунова, которая стала абсолютной чемпионкой мира среди юниорок. К большому сожалению, она 2005 года рождения. Есть и другие хорошие девочки, но им еще не хватает опыта. И я не знаю, попадут ли они на Олимпиаду (на Играх в Токио имеют право выступать гимнастки 2004 года рождения и старше – ред). Вот Листунова могла бы бороться со взрослыми, но и у нее пока мало опыта. Все-таки они еще дети.
«Гимнастке лучше просто постоять рядом с бревном, она так больше получит»
— Вы сказали, что рады видеть тех, кто в будущем сможет что-то выиграть. Но не такие уж это и девчонки — им по 15 лет. Вы в этом возрасте были в сборной СССР. Насколько сильными гимнастками они кажутся уже сейчас?— Мне очень понравились англичанки, российские гимнастки, и есть еще отдельные спортсменки из других стран. Но вы знаете, такая сложная гимнастика стала! Столько надо элементов выполнить, и столько так называемых «спецтребований». В наше время, когда я выступала в свои 15-16 лет, столько требований не было. Спортсменкам очень тяжело, особенно на бревне. «Снимают» оценки за каждый шаг! Я поражалась, когда видела, как их судили. Даже сказала дамам из техкома: «По-моему, гимнастке лучше просто постоять рядом с бревном, она так больше получит, хоть должна вам не будет» (смеется).
— А как же миф о великой советской гимнастике, в которой все без исключения спортсменки сборной выполняли все элементы безукоризненно? Может, это нормально, когда гимнасткам предъявляется такое количество требований? Чтобы они прямо-таки богинями смотрелись, не согласны?— Нас судили из десяти баллов. Набрала свои элементы, и всё. Дальше каждая должна отрабатывать класс исполнения. А по нынешним правилам можно набирать и набирать сложность. Думаю, многие тренеры совершают большую ошибку, когда за этой сложностью гонятся и вставляют детям в упражнение очень много элементов, на которых они теряют оценку за исполнение. А выходит девочка, которая исполняет менее сложное упражнение, но делает его чистенько и получает больше. И становится непонятно. Та вроде прыгала-прыгала, а получила меньше. А другая вроде и ничего не сделала, но получила больше, потому что класс исполнения выше. И вот такая гимнастика, когда упражнение легче, но класс выше, мне нравится больше.— Но жить-то надо в современных реалиях, когда сложность, чисто теоретически, вообще ничем не ограничена. Вот тренеры и пытаются придумывать как можно больше «дорогих» элементов, да еще в связке их делать. Может, это неизбежный путь развития?
— Не знаю. Но я бы все равно на соревнования выставляла только то, что ребенок делает со стопроцентной уверенностью, к тому же стабильно и красиво.— Я-то с вами согласен. Да, я радовался тому, что Виктория Листунова стала первой в истории абсолютной чемпионкой мира среди юниоров. Но она выиграла титул, упав с бревна. Мне это кажется противоестественным. Как это — абсолютная чемпионка, сорвавшаяся со снаряда? Не абсурдны ли правила, которые позволяют упавшей гимнастке все-таки стать чемпионкой?— Ну, вот сейчас такие правила. Раньше, если на соскоке ты сделала два шага, ни за что не будешь в лидерах. И для меня такой подход ближе. Потому что надо, чтобы зрители видели: кто прошел без падений, у кого класс исполнения выше, тот и первый. Но – такие правила. И, к сожалению, я ничего не могу изменить. Возьмем последний чемпионат мира, где Симона Байлз сделала три ошибки, и все равно выиграла.— Но почему же вы не можете ничего изменить? Вы же, по крайней мере, общаетесь с дамами из техкома, разве нельзя высказать свою точку зрения?
— Это так, но я не сужу выступления. Правда, они прислушиваются к моему мнению, и я думаю, что следующие правила будут уже более адекватны, чем нынешние.— То есть не будет такого, что сорвавшаяся со снаряда спортсменка сможет стать чемпионкой? Это уже обсуждается на заседаниях техкома?— Будем надеяться, что так и будет. Это уже обсуждается. Опять же, детям сейчас на вольных приходится «ловить доскоки» (приземляться после акробатических элементов на прямые ноги, не делая шага в какую-либо сторону – ред). Я объяснила, что если «ловить доскоки», то травмируется спина. Это же девочки! У них маленький вес, и на приземлениях происходит отдача от ковра. Вот мальчикам можно приседать после акробатических элементов на вольных. А у девочек такого нет, за приседания идет сбавка в три десятые балла. И поэтому планируется вернуть «выпады» (шаг назад или вперед после приземления – ред). Судье нормальной квалификации будет видно, исполнила гимнастка акробатику четко и сделала «выпад», или она сильно плечи наклонила и не устояла. Это же всё видно! И детям будет полегче на вольных и на бревне.
— А у вас нет амбиций когда-нибудь возглавить техком женской спортивной гимнастики, чтобы раз и навсегда установить нормальные «человеческие» правила?
— Вы знаете, нет (улыбается).— Но почему?— Может, такие амбиции придут позже, но я знаю, что пока это не моё. Я не могу судить, потому что я сама выступаю, и мне хочется детям засчитать всё! Они же это делают (смеется)! И вообще, судьей надо родиться. Вот говорят же: «Он родился быть врачом». Так и с судьями в гимнастике.— А почему вы перестали работать тренером?— Я сейчас спортсменка, которая готовится к Олимпийским играм.— Некоторое время назад вы прекрасно совмещали этот статус с должностью старшего тренера сборной Узбекистана.— Вот поэтому у меня и не было медали на Олимпийских играх.— Ничего похожего! Вы только что сказали, что не было, потому что прыжок стали поздно учить.— И потому что очень много отвлекалась на ненужные дела. А сейчас я сосредоточилась только на тренировках, у меня больше свободного времени. Я отдыхаю, не нервничаю, спокойно готовлюсь и чувствую себя комфортно.— А быть тренером – это слишком нервно?— Да. Переживаешь за каждого ребенка, постоянно хочешь знать, какое у него состояние, что он делает, и что сделать, чтобы было лучше. И распыляешься на всё это ненужное.— То есть двум богам служить нельзя?— Нет.
«Если я не попробую, то буду жалеть об этом всю оставшуюся жизнь»
— А что сейчас представляет собой Ташкент в гимнастике? Раньше это был один из крупных центров, кроме вас было много сильных гимнастов из вашей республики. Как сейчас живет гимнастика в Узбекистане?— Был какой-то спад, но сейчас у нас есть юниорки, которые и в Дьере представляли страну, и есть еще помладше девочки. Я надеюсь, что со временем у нас возродится сильная гимнастика, потому что есть хорошие юниорки.— Кстати о юниорках. В последнее время в России часто возникает дискуссия о том, что наши дети слишком рано начинают всерьез соревноваться. Уж так устроена система спорта – тренеру нужен результат здесь и сейчас, и он не выращивает спортсмена, а требует немедленного результата. И к взрослому возрасту это уже совершенно отжатый человек. И вот мы наблюдали юниорский чемпионат мира. 14-15-летние девицы соревновались с вытаращенными глазами, потому что это чемпионат мира. А нужно ли вообще в столь юном возрасте устраивать столь грандиозный турнир?— Могу сказать, что в 14-15 лет они уже практически взрослые, способны попасть на Олимпийские игры. И если не выступать на таких соревнованиях… Представляете, если они выйдут с такими же глазами на Олимпиаде? Поломаются или наделают ошибок. А на Олимпиаде, особенно по правилам, утвержденным для Игр в Токио, все должны делать многоборье, и никаких ошибок быть не должно. Поэтому я думаю, что именно в таком возрасте, юниорском, очень нужны эти соревнования — чтобы они набирали хоть какой-то опыт. Их судят как взрослых гимнасток! Я помню себя в 15 лет, мы также выходили и соревновались со взрослыми. Я в 15 лет участвовала во взрослом чемпионате Советского Союза, выступала на Играх Доброй Воли, где у меня были во-о-от такие глаза, и где я ошиблась на вольных, просто поставила руки на ковер. Я в жизни никогда не падала на «двойном сальто углом»! И из-за этого я потеряла золотую медаль в этом виде. Поэтому я думаю, что юниорский чемпионат мира детям очень нужен.
— К обязанностям мамы. Алишер уже взрослый парень, чем он сейчас занимается?— Он заканчивает Высшую школу, потом будет поступать в Университет. Он у меня решил стать преподавателем математики и физкультуры. Им сейчас можно брать два направления. Он очень любит спорт, особенно баскетбол, и сейчас уже тренирует маленьких деток. Я рада выбору своего сына, и вообще я никогда не навязываю ему, что он должен делать. Алишер у меня самостоятелен, у него всегда есть свое мнение, к которому я стараюсь прислушиваться.— У меня такое ощущение, что вы вообще никому и никогда ничего не навязываете, включая саму себя, не так ли?— Это так. Никому ничего не навязываю. Если у меня спрашивают совета, я советую. А человек уже сам выбирает, прислушиваться или нет.— Так что же вы сама себе советуете, когда начинаете готовиться к очередной Олимпиаде? Ведь у каждого, кто узнаёт, что Оксана Чусовитина продолжает карьеру, возникает очевидный вопрос — зачем?— У меня есть мечта. Все говорят: «Пока не осуществишь, будешь тренироваться?» Я шучу в ответ: «Конечно». Так вот мечта. Я выступала на семи Олимпийских играх. У меня была золотая медаль за Советский Союз (формально за сборную СНГ – ред), была медаль за ту страну, которая мне помогала, то есть за Германию. Но у меня не было медали за Узбекистан. Это и есть мечта – олимпийская медаль за Узбекистан. Когда я после Рио думала, закончить или нет, я поняла, что еще могу, что у меня есть силы. И подумала, что если я не попробую, то буду жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.— Вы еще думали?! Мы в Рио общались сразу после вашего выступления, и вы уже тогда сказали, что будете готовиться к чемпионату мира, разве нет?— Ну, я же еще до этого думала (смеется)! После финала пришла в номер, и очень долго обдумывала то, что произошло. Надо продолжать или не надо? Но уже утром на следующий день я проснулась, и поняла, что буду готовиться к следующей Олимпиаде. Буду идти к своей мечте.
Источник: rsport.ru
